Сергей Соболев - Террорист №1 [Окончательная редакция (СИ)]
— Да, это так называемый «малый зал», — подтвердила Лариса Сергеевна. — Сегодня все началось с устного заявления, которое мы получили через связника Аваддона.
— Аваддон, он же Абаддон, — задумчиво произнес Романцев. — В древнееврейской и в некоторых других религиях — могучий и безжалостный Ангел смерти. Согласно одному из христианских апокрифов<Сноска <%20>Апокриф — произведение на библейскую тему, признаваемое недостоверным и отвергаемое церковью.> — четвертый Всадник Апокалипсиса, возвещающий скорую битву Армагеддон...
— Игорь Юрьевич говорил мне, что вы начитанны, как никто другой, — без тени улыбки сказала женщина. — Я включаю звук, а вы послушайте, что сегодня утром сказал связник Аваддона. На экране он справа.
Неизвестно почему, но Романцев вздохнул с облегчением. Дело в том, что один из двух мужчин, стоявших у овального стола «малого» Ситуационного центра, был его хорошим знакомым. Валентин Александрович — так звали сорокалетнего мужчину в добротном костюме и дымчатых очках — занимал пост первого заместителя начальника Информационно-аналитического управления Совбеза. Именно он курировал по линии Совбеза спецотдел МВД, которым руководит полковник Романцев, и он же сосватал Романцеву злополучную командировку на Северный Кавказ.
Да, Алексей почувствовал слабое облегчение, что его старинный товарищ, вместе с которым он начинал службу в ПГУ КГБ, не является «связником» некоего Аваддона. Хотя, казалось бы, в его положении человеку должно быть как-то по фигу, кто его вовлек в эти игры, «свои» или «чужие», — все они для него теперь одним миром мазаны...
Так вот... Эти двое стояли лицом к лицу, на расстоянии не более метра друг от друга. Камера, наверное, не единственная здесь, снимала их сбоку, а чувствительные микрофоны, которыми напичкано это помещение, ловили каждое их слово, каждый их вздох...
— Валентин Александрович, — спокойным тоном сказал «связник». — У меня на руках послание от Аваддона.
— Я так и понял. Кому именно оно адресовано?
В отличие от «связного», тоже, кстати, сотрудника, центрального аппарата Совета безопасности РФ, знакомый Романцева был сильно взволнован, хотя старался не показывать этого.
— Исполняющему обязанности секретаря Совбеза. Я хотел бы передать ему послание от Аваддона лично.
— Это исключено. Вы можете сделать через меня. Я гарантирую, что сообщение дойдет в точности до адресата.
— Хорошо, нас это вполне устроит. Итак, передайте руководству следующее. Первое. До конца этих суток вами должен быть отдан приказ на уничтожение всех без исключения спецобъектов серии «Комплекс», на всей территории страны. Второе. Вами должно быть незамедлительно прекращено производство ПСИ-генераторов. Оборудование, необходимое для их производства, должно быть уничтожено! Подчеркиваю, не демонтировано, а уничтожено. Третье. Если два первых условия не будут выполнены в срок, будут уничтожены все без исключения лица, перечисленные нами в представленном вам две недели назад списке, в разделе «номер три».
— Там перечислены семнадцать человек, — промокнув вспотевший лоб носовым платком, уточнил Валентин Александрович. — То, что вы замыслили, это... более чем жестоко!
— Вам следует выполнить все наши условия, и тогда не будет никаких жертв!
— Это все, что вам велено было сказать?
— Нет, есть еще один важный пункт. Если вы попытаетесь воспрепятствовать нашим «корректирующим» акциям, задействовав имеющееся в вашем арсенале «неконвенционное» оружие, мы вынуждены будем немедленно осуществить сценарий техногенной катастрофы второго или даже третьего уровня.
— Не очень понятно, да, Алексей Андреевич? — спросила «доктор», отключив пультом изображение на экране. — Но хочется, наверное, все же узнать, чем все это закончится?
— А разве кого-то интересует, чего мне в действительности больше всего хочется? — пожал плечами Романцев. — Если вам больше нечем заняться, продолжайте.
— Как вы уже слышали, существует некий список. Вы также поняли, очевидно, что кое-кто пытается разговаривать с нами, а фактически с высшим руководством нашей страны, с позиции силы, языком шантажа и угроз.
— Не знаю, что это еще за «Аваддон» такой... Вы и вправду не мистифицируете меня? Нет? Гм... Ничего себе заявочки! Этот «связник», он ведь не последний человек в аппарате Совбеза! Что за борзость! Что за дерзкие речи!! Но и вы тоже хороши... Не о вас, конечно, речь, Лариса Сергеевна! Что себе думает один наш общий знакомый?! Разве трудно отдать нужный приказ?! Нужно взять этого вот «связника» за жо... как следует допросить его, а заодно капитально прихватить всех, кто составляет его «ближний круг»... А то лепите тут мне невесть что, прям кино «про Фантомаса»...
В ответ на эти его запальчивые речи Лариса Сергеевна невесело усмехнулась:
— Вы говорите глупости, уважаемый «специалист». Тот человек, которого вы предлагаете взять за известное место и расколоть по «полной программе», на самом деле ни в чем не повинен. Никакие, даже самые изощренные методы дознания не дадут в этом случае и крупицы полезной информации. «Связник» — всего лишь невольная жертва чужих манипуляций и не более того...
— Н-не понял, — Романцев бросил на женщину изумленный взгляд. — Что за бред вы несете!
— Не хочу пока вдаваться в детали, но кое-что, по-видимому, надо вам приоткрыть, — заметила докторша. — Человек, которого «они» выбрали на нынешнюю роль «связника», был обработан в прошлом — не суть важно, когда именно и при каких условиях, — препаратом серии ИФС<Сноска ИФС — измененные формы сознания (термин, применяющийся в психиатрии).>... Есть и другое название — «джанк»... Новейшие прорывные технологии, само существование которых держится обеими сторонами в глубоком секрете, позволяют, уж поверьте мне на слово, управлять людьми, не испросив на то даже их формального разрешения... Понятно, что простых смертных такие вот вещи пока особо не задевают, поскольку упомянутые мною технологии стоят, как вы понимаете, недешево. Но сейчас пошла очень крупная игра, с та-акими ставками, что в случае выигрыша могут окупиться любые затраты...
Она вдруг оборвала себя, затем, помолчав немного, бесцветным голосом произнесла:
— Ну вот и дождались...
Лариса Сергеевна и Романцев вновь подошли к прозрачной стене, отделявшей их от операционного зала. Почти посередине этого помещения стояли уступом, как в кабине какого-нибудь космического челнока, три навороченных кресла, своей конструкцией напоминающие то, в котором доводилось сиживать в лаборатории и самому Романцеву. Два кресла были заняты еще раньше, в третье, едва только мигнуло красным, опустился еще один сменный оператор, смахивающий в своем диковинном наряде на гигантского кузнечика. Четвертый и последний сотрудник, единственный, кто обходился без инфошлема и «электронных» перчаток, работал за полукруглой консолью, представляющей из себя более-менее привычный глазу Романцева компьютерный терминал.
На самом большом фронтальном экране появился схематический план какого-то объекта, поделенный на голубые и красные сегменты, с голубым же ядром посередке. На этом голубом фоне выделялись три крохотных символа, изображенные как стилизованные человеческие фигурки и обозначенные латинскими буквами A, B и C. На голубых сегментах там и сям были разбросаны столь же крохотные «человечки», но эти были уже помечены цифрами от 1 до 16. В «красных» секторах тоже что-то происходило, там появлялись какие-то черные точки, которые компьютер, с участием ли оператора либо без оного, брал на карандаш и, захватив в полудужье маркера, сопровождал их в поступательном движении в сторону центра этой странной конструкции.
Романцев хотел спросить у своей эрудированной опекунши, что это все означает и из-за чего, собственно, был сыгран «аларм», но, увидев ее холодное отстраненное лицо, передумал.
Его внимание привлек другой экран, где содержалась более понятная для его восприятия информация. Это был некий список, состоящий из семнадцати позиций. Вначале был указан порядковый номер, затем фамилия и инициалы, причина и время смерти, а также крестик — напротив тех позиций, где уже все было закончено.
Напротив двенадцати фамилий стояли уже зловещие крестики, в двух графах вместо фамилий стояли пробелы, но и эти позиции были обозначены черными крестиками; последние три позиции до сих пор оставались незакрытыми.
Фамилии половины из этих людей ему были знакомы, но сталкиваться с ними доводилось крайне редко, а само знакомство было в лучшем случае шапочным.
Зато одного из списка он знал очень хорошо. Это был тот самый Валентин Александрович, которому «связник» Аваддона передал сообщение, адресованное секретарю Совбеза, а по сути, руководству страны.
В горле у Романцева застрял тошнотный комок. Он представил, каково было Вале, его давнему приятелю, с которым они одно время делили кабинет в Ясеневе, общаться с этим «связным», зная, что он, по сути, обречен и что теперь в его собственной жизни пошел последний отсчет...
